Петр Киле - Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]

             1-Й КУПЕЦ
О, ничего подобного не видел,
Хотя изъездил, кажется, весь свет!
Вся Троя: стены, храмы, - как Афины,
Разрушенные персами, - и лес,
И горы, с небом до вершин Олимпа,
И множество народу в лицах ясных,
То торжествующих в победных жестах,
То плачущих, о, горе побежденным.

              2-Й КУПЕЦ
Уж слишком явно: лица, как живые,
Прекрасные, куда еще не шло,
Но всюду и уродство, и гримасы
Поверженных и плачущих навзрыд,
И радость от победы гаснет в сердце.

               СТАРИК
Суров и прост бывал художник прежде,
И величав, как трагик, как Эсхил.
Уж слишком Правда блещет новизной,
Чтобы священной пребывать от века.

             1-Й КУПЕЦ
Слыхал, начало живописи здесь.
Искусство живописи Полигнот
Открыл впервые, как Дедал - ваянье,
И древность проступает в красках ярких,
Как горы, лес и море по весне.

       ЗНАТНАЯ ЖЕНЩИНА
       (в сопровождении рабынь)
А где ж Елена? Красотой сияет
С Кассандрой рядом Лаодика, будто
Она-то есть здесь героиня мифа?

             ГЕРМИПП
Не Лаодика эта, Эльпиника,
Сестра Кимона, сына Мильтиада,
Возлюбленная брата, что пленила
И Каллия, и Полигнота, видно.
Вот отдал дань он красоте ее,
Вкусив и прелестей ее и ласки.

              КРАТИН
Иначе бы зачем к нему ходила,
За Каллия уж выйдя замуж, а?

              СТАРИК
Вот чем и блещет новизна, позором.
Дочь Мильтиада, Каллия жена,
Дружна с художником? А гордость рода?

             ГЕРМИПП
Но Полигнот не нищий, он художник,
Прославленный по всей Элладе; в дар
Афинам создал "Разоренье Трои".

              КРАТИН
Так, Эльпиника городу служила
Своею красотой, увядшей ныне.

             ГЕРМИПП
Да, в женщине мила нам новизна,
Отнюдь не древность, пусть она почтенна.

               КРАТИН
Ох, до чего же мужественный воин!
По городу в доспехах ходит вечно.

             ГЕРМИПП
В доспехах он родился, как Афина.
И шлем прирос; пытались снять его,
Лишь вытянули голову в длину,
И голова теперь, что луковица.

              КРАТИН
Нет, я-то вижу, он яйцеголовый,
Набитый туго семенами мыслей,
И выбрал он учителя недаром,
Открывшего в первоистоках Нус.

              ГЕРМИПП
Анаксагор забыт; теперь Периклом
Аспасия владеет, как Елена,
Элладу ввергшая в войну за морем,
И новых бедствий нам недолго ждать.

               СОКРАТ
  (сопровождая Архелая, своего учителя)
О чем кричат там комики злорадно?

               СТАРИК
О "Разореньи Трои" Полигнота.
Но речь не о Елене и Парисе,
Первопричинах разрушенья Трои,
А о войне с Самосом, что затеял
Перикл, Аспасии во всем послушный,
Как старый муж молоденькой жене.

               СОКРАТ
Ах, это изощряется Гермипп!
Но правды в шутках комиков не сыщешь,
Лишь чернь с ее злорадством над великим,
Что свыше разумения ее,
Охотно повторяет небылицы.

              СТАРИК
Аспасия ведь родом из Милета?
Самосцы ведь напали на Милет?
И дочь Милета попросила мужа
Взять под защиту родину ее.

              СОКРАТ
Но Архелай, он тоже из Милета.
И он, быть может, попросил Перикла
Взять под защиту родину его?

              СТАРИК
За родину, что ж не замолвить слово?

              СОКРАТ
Иль выступить с оружием в руках?
Перикл хотел уладить миром ссору
С Афинами союзных государств
В походе первом на Самос. Но власть
Вновь захватили олигархи с тем,
Чтоб выйти из союза и примкнуть
К врагам Афин, к Коринфу или Спарте.
Морской союз, могущество Афин
В соперничестве со Спартанским царством,
Распаться может, воцарится хаос
На всех морях. Нет речи о Милете,
Все это был лишь повод для защиты
Союза и Афин, свободы нашей,
И мы готовы к новому походу
Решением Народного собранья,
Стратегами назначены Перикл
И, право, странно как звучит, Софокл,
Прославленный своею "Антигоной".

               СТАРИК
А ты-то сам идешь в поход, Сократ?

               СОКРАТ
Я молод, мне положено; со мною
И Архелай идет в поход, поскольку
Мелисс, самосцев вождь, - философ тоже.

               СТАРИК
Война философов? И вас подвигла,
Скажите, не Аспасия?

               СОКРАТ
                                          Афина,
Воительница и сама премудрость!

              АСПАСИЯ
Насколько быстро совершился первый
Поход на Самос, долгим оказался
Второй нежданно. Месяц уж прошел,
Пора бы всем вернуться, только вести
Приходят скудные, как Пифия
Бормочет нехотя посланья бога.

               ФИДИЙ
Все ждали поначалу с нетерпеньем,
Как окончанья бега колесниц,
И видя будто, как Перикл эскадру
Самосцев, возвращающихся вспять
Из-под Милета, втайне поджидает,
И только бы Софокл успел придти
С Хиоса с подкрепленьем. Не успел?

              ПЕРИКЛ
Союзники поэта привечали
Пирами, но не строем кораблей.
А хуже поступили мы, как видно.
Нас было меньше, все ж, вступив в сраженье,
Самосцев обратили в бегство мы;
Но в бегстве те добрались до Самоса,
Оставив нам торговые суда.

             АСПАСИЯ
Мелисс, философ, нас перехитрил!

               ПЕРИКЛ
И вот мы гавань перекрыли с моря,
К осаде верной перейдя надолго.
Софокл привел не много кораблей.
Поэт прекрасный, но стратег неважный,
Да тут вина союзников: Хиос
И Лесбос не хотят войны с Самосом, -
И все ж поэт их удержал в союзе.

              АСПАСИЯ
Но в долгом деле не всегда удача
Сопутствует. И вдруг пронесся слух:
К Самосу финикийский флот идет,
Да с персами, с которыми Афинам
Из-за Милета вновь вступить в войну
Имело б смысл лишь к усиленью Спарты.

               ПЕРИКЛ
Опасность грозная. С эскадрой вышел
Я в море и поплыл навстречу ей.

               ФИДИЙ
И слух, посеявший в Афинах страх:
Мелисс эскадру нашу разгромил
У входа в порт. Увы! Что там случилось?

              АСПАСИЯ
Мелисс опять перехитрил Перикла?

               ПЕРИКЛ
Он разгромил Софоклову эскадру
У входа в порт и вновь обрел свободу
До возвращенья нашего назад -
Опасность с юга оказалась ложной.
Мы снова город осадили с моря
И с суши тоже, островом владея, -
Так девять месяцев прошли в ученьях.
Хотя и дорого, Морской союз
Мы сохранили; сберегли и жизни
В осаде долгой, но не в девять лет.

             АНАКСАГОР
Перикл красноречив всегда нежданно.
Речь распускается цветком живым,
Невиданным; ему ж внимая, веришь,
Как смыслу нынешней надгробной речи.
Аспасия, ты помнишь, повтори!

              АСПАСИЯ
Уход из жизни молодых людей
Сравнить бы можно только лишь с потерей,
Что ощутили времена бы года,
Когда бы отняли у них весну.
Но те, кто пал в бою, бессмертными
Все стали и подобными богам.
Мы, смертные, не видим ведь богов,
Но знаем, существуют, замечая,
Какие почести им воздаются,
Какое благо нам они даруют.
Так, павшие за родину герои
И заслужили почести, и благо
Великое для нас, живущих!
        (От самой себя.)
                                                  Но
Не все из женщин, что несли цветы
И ленты к победителю Периклу,
Растроганно внимали. Эльпиника
Съязвила зло: "Деяния твои
Прекрасны и достойны удивленья!
Отправил на смерть стольких храбрецов.
И ради же чего? Надеть ярмо
На братский и союзный с нами город?
Мой брат Кимон сражался тож бесстрашно,
Но он ведь побеждал врагов Эллады -
Как персов, так и финикийцев!"

               ПЕРИКЛ
            (со смущением)
                                                          Да-а.
Что было мне ответить ей? "Не стала бы
Старуха мирром мазаться", - призвал
Я Архилоха, пусть звучит жестоко.
Ведь старость подступает неизбежно,
Как юность ни цвела бы красотой.
Ведь Эльпинику помню я такою,
Как Полигнот ее изобразил,
И счет годам бегущим в ней я вижу,
Остерегаясь ныне, словно Мойры.

            АНАКСАГОР
Перикл! Быть может, и меня боишься?

               ПЕРИКЛ
О, нет, учитель! Старость, словно боги,
Почтенна в мудрости своей, влекущей
Нас, смертных, к  тайнам бытия земного.

              АСПАСИЯ
Ну, так, я молодой сойду в аид,
А ты, Перикл, живи! Почтенна мудрость
Особенно с годами у мужчин,
Но отнюдь не у женщин с видом Мойры.

              ЕВРИПИД
Что павшие за родину бессмертны
Во славе вечной, в том сомнений нет;
Подобны ли богам? Как явь и сон?

             АНАКСАГОР
Но слава на земле, среди живущих
Сияет, словно солнца луч в листве,
Не проникая до глубин аида,
Где вечный сумрак поглощает тени,
И жизни нет, там торжествует смерть.

              АСПАСИЯ
А что же нам мистерии даруют?

              ЕВРИПИД
Еще вопрос, какой мы не решим
Без посвящения.

            АНАКСАГОР
                              И здесь ведь тайна.
И с тайной посвященные в аид,
Как смертные уходят в муках тщетных,
И нет вестей оттуда и от них,
Что обрели бессмертие, как боги.

              АСПАСИЯ
Из посвященных здесь у нас Перикл
И Фидий. Но хранить вам должно тайну,
Мы знаем, свято.

               ЕВРИПИД
                                 Только вы скажите,
Пройти ли мне, иль ей чрез посвященье?
В том будет ли какой-то высший смысл?
И жизнь моя изменится? И смерти
Не буду я бояться, словно боги,
Блаженным стану здесь и в жизни новой?

                ПЕРИКЛ
Есть в таинствах особый смысл и тайна,
Да тайна остается, в ней вся прелесть,
Как в таинствах Эрота или мысли, -
В любви мы посвященные иль нет?
Иль в мысли, как Анаксагор? Как Фидий -
В искусствах? Так, и в Элевсине нечто,
Души коснувшись, дарит ей блаженство
Соединенья с высшим - с мирозданьем
Иль божеством; здесь вечность проступает,
И человек бессмертье ощущает
Воочию, возвеселясь, как боги.

                ЕВРИПИД
            (с недоверием)
Так, значит, стоит попытать нам счастья?

                АСПАСИЯ
Пройдя первоначальные ступени
Прошедшим летом, что ж теперь гадать?

                ЕВРИПИД
Есть в таинствах Эрота или Муз
Всегда отрада, даже через муки
Трудов и постиженья совершенства.
Но там-то, там не таинства ли Смерти
Нам явят, что познать я не спешу,
Как немощь старости с ее смиреньем.

               АСПАСИЯ
Тогда прощай, последняя надежда!

                ПЕРИКЛ
Но знанье - благо.

             АНАКСАГОР
                                  Высшее из благ,
Какого я в деньгах не вижу, то-то
И обнищал вконец, и, как светильник
Без масла, вспыхнувши в последний раз,
Плащом закрылся, чтоб сойти в аид,
Откуда нет возврата даже мистам.

                ПЕРИКЛ
Прости, учитель! Больше ты нужды
Не будешь знать ни в чем. В Афинах нищих
Давно ведь нет.

             АНАКСАГОР
                             А я вот умудрился
Впасть в нищету в дни высших озарений,
Как пилигрим, взошедший на вершины,
Где солнце лишь одна из тысяч звезд,
Земля же метеор, летящий в бездну.